Перечень новостей
-
09 февраля 2022 года
График работы библиотеки УИЛ ГСАЭ
-
31 декабря 2021 года
С Новым 2022 годом!
-
01 декабря 2021 года
18 ноября 2021 года: заседание семинара по до- и раннеисторической археологии
-
01 ноября 2021 года
Конец октября 2021: разведки вблизи Краснокутска
-
26 октября 2021 года
UR- UND FRÜHGESCHICHTES SEMINAR: 21 октября
-
25 октября 2021 года
Войтенки 2021: осень
Новости
Роксана ХОВАНЕЦ: «Археология должна быть доступна для каждого»
05 декабря 2017 года
Научный адъюнкт Института археологии Варшавского университета доктор Кирилл МЫЗГИН беседовал с нашей коллегой из Польши археологом, педагогом, доктором Роксаной Хованец. Предлагаем запись этой беседы
Доктор Роксана Хованец из Института археологии Варшавского университета – один из крупных польских специалистов в области классической археологии, руководитель археологической миссии на Сицилии (исследования античного города Акрай), автор нескольких монографий, руководитель и соисполнитель целого ряда международных проектов. Для меня, волею судьбы ныне работающего с ней в одном Институте, Роксана еще и замечательный педагог и популяризатор науки. Ее популяризаторский талант прекрасно проявился не только в целом ряде публикаций, интервью, книг, участии в проектах, организации конференций, но и в создании археологического сайта для детей и, конечно, участии в организации знаменитого археологического фестиваля в Бискупине. Не так давно была опубликована книга Роксаны Хованец, ставшая результатом ее многолетней популяризаторской деятельности «Археология для каждого. Презентация археологического наследния для общества в Польше» (Варшава 2017, 358 с.) (Chowaniec R., Archaeology for Everyone. Presenting Archaeological Heritage to the Public in Poland, Warsaw 2017, 358 р.).
Моя беседа с Роксаной – разговор о популяризации археологии вообще и в Польше в частности, о применении этого опыта в наших реалиях, о роли в этом археологов, музеев и СМИ.
КМ: Археология – наука для избранных и может успешно существовать и развиваться в той среде, в которой на эти знания существует «общественный заказ». Иногда именно это мне приходится слышать от моих украинских коллег или просто знакомых, не занятых в сфере изучения прошлого. Конечно, я не сторонник этой точки зрения и, признаюсь, особенно обрадовался выходу твоей книги – «Археология для каждого»...
РХ: Это название на самом деле выражает то, что я думаю: археология должна быть доступна для каждого. Не только для тех, кто имеет соотвествующее образование и навыки, то есть ученым и реставраторам, а для любого человека, так как археология и археологические знания в моей книге понимаются не столько как область науки, сколько как часть мирового культурного наследия. Каждый из нас, пусть и на разном интеллектуальном уровне, но рано или поздно задает себе вопросы, касающиеся своего происхождения, своих традиций. Поэтому в этом плане недостаточно рассматривать археологию только через призму конкретных металлических находок или глиняных сосудов. А ведь это и культурные миграции, и миграции населения, повлиявшие на формирование современного облика человечества, и традиции, оставшиеся после различных археологических культур, и ремесленные техники, которые и сейчас активно употребляются в ювелирном искусстве. Именно получение таких знаний, необходимость в которых мы иногда можем не осознавать, понимается мной под популяризацией археологии.
КМ: А не видишь ли ты смысл в подготовке специалистов по популяризации археологии? Ведь и учебник фактически написала....
РХ: И да, и нет. На мой взгляд, необходимости в отдельных специалистах, которые занимались бы только популяризацией прошлого не существует, как и вообще специальности «популяризатор науки». Но в то же время иногда сами археологи не обладают способностями к популяразиции результатов своих исследований, ибо здесь нужно не просто владеть знаниями, но так же и уметь их передать другим, и при том различным группам: возрастным, общественным, или же группам, имеющим разный уровень образования. Поэтому у археологов должна быть возможность развития своих способностей – например, прохождение педагогических курсов. Конечно, в процесс популяризации должны быть ангажированы все археологи, ибо не стоит забывать, что наши исследования, в большинстве случаев, являются возможными благодаря публичным деньгам, а распространение археологического знания – это один из способов, которым мы можем обществу за это отблагодарить.
КМ: Признаюсь, что ситуация, когда популяризацией занималось бы сто процентов археологов выглядит утопичной.
РХ: Это понятно. Да и к тому же, как я говорила выше, не все имеют одинаковые способности для этого. Но в то же время существуют разные измерения этой самой популяризационной работы, подходящие персонально. Одни, к примеру, могут отлично давать интервью на радио, но при этом у них не получается писать интересные популярные статьи. Другие напротив, занимаются написанием популярных книг, например, для детей, что у них отлично выходит (в Польше, кстати, подобных книг очень много), но труднее им дается медийный формат. Третьи занимаются популяризацией посредством организации археологических фестивалей. Четвертые принимают волонтеров на раскопках, или рассказывают туристам или местным жителям, посещающим раскопки об археологии и о том, что исследуется. И это тоже является способом популяризации.
КМ: А какой метод считаешь наиболее эффективным?
РХ: У меня нет ответа на этот вопрос, потому что это находится в полной зависимости от конкретной ситуации. Для начала необходимо точно понимать, для кого будет предназначаться передача знаний. Одно дело – дети. Среди них есть самые маленькие, есть повзрослее. В этом случае, пожалуй, лучшим методом будет интерактивная игровая форма, или форма театральная. Совсем другое дело – взрослые, которые менее охотно будут хотеть играться или переодеваться, но более охотно будут слушать интересную лекцию, на которой демонстрируются открытия археологов. Это зависит так же и от того, сколько человек будет слушать. Одно дело когда об археологии повествуется пяти-десяти людям, другое – когда нескольким тысячам. В первом случае можно провести более индивидуальное занятие, разработать образовательный пакет и направленные специально на эту группу материалы. Во втором же случае, что сегодня очень популярно в Польше, это могут быть различные мероприятия под открытым небом – фестивали, пикники, на которых собирается большое количество популяризаторов науки и существует возможность более широкого распространения знаний. Конечно, и там и там есть свои недостатки: в случае с малыми группами знания получают ограниченное количество людей, а в случае с их большим количеством может дойти до сильного упрощения информации, чтобы быть понятным всем. В общем, подбор метода зависит от многих факторов.
КМ: Но ведь не только от археологов зависит популяризация археологии?
РХ: Безусловно. Конечно, на археологе лежит большая ответственность, но нельзя забывать, что на нем также лежит и ответственность в проведении качественных исследований и качественной обработки их результатов и публикации. Популяризацией должны заниматься в равной степени и археологи, и реставраторы, и музейщики, и учителя истории.
КМ: Поговорим о музеях. Не буду скрывать: по моему личному наблюдению, редкий локальный музей в Украине, по крайней мере из тех, в которых доводилось побывать мне, занимается активной популяризаторской деятельностью. Зачастую их существование сводится к собиранию вещей, постоянному их экспонированию и охране...
РХ: Не знаю как в Украине, но в Польше, в соответствии с Уставом музеев, они являются общественными институциями, поэтому одна из множества их миссий – это пропаганда знаний в обществе, организация выставок, популяризация науки, публикация материалов. Поэтому распространению знаний музейщиками их обязывает Устав. И вообще если подсчитать, в среднем в 25 лет большинство из людей заканчивает какое-либо обучение и при средней продолжительности жизни до 75-85 лет роль дополнительного образования, если речь идет о прошлом, должны брать на себя музеи.
КМ: Но в случае украинских музеев, я опять же говорю о локальных, а не о центральных, существует какой-то замкнутый круг: люди не ходят в музеи, потому что «там нечего смотреть», а музеи не работают над собой, потому что «и так никто не ходит».
РХ: В случае с Польшей, у нас действительно много очень хороших локальных музеев, и я уже не говорю о центральных музеях, всегда имеющих большие деньги и постоянный поток посетителей. При этом часто в таких маленьких провинциальных музеях, по инициативе их работников, организуются различные дни археологии, праздники, археологические экскурсиии, фестивали, выставки. Нужно помнить, что локальные музеи опираются на местное общество, так как шансы на то, что их вдруг захлестнет большая волна туристов – минимальны. Именно поэтому они не позволят сделать себе одну экспозицию, которая простоит двадцать лет. Ясно, что тот, кто раз посетил ее, в течении двадцати лет не вернется, чтобы посмотреть тоже самое. Именно это побуждает инициативы по проведению новых выставок, дней открытых дверей, дней для школ или для семей. И благодаря таким мероприятиям местное общество начинает считать локальный музей важным культурным центром. В польских локальных музеях мне очень нравятся занятия по скульптуре, рисованию, фотографированию, часто основанные на истории и археологии края. Из сделанных на таких занятиях рисунков или фото, например, старых бабушкиных или дедушкиных вещей, организовываются выставки. А ведь они – очень удачное маркетинговое решение: родители всегда придут посмотреть на творение своих чад, а то и на собственное творчество и обязательно притянут с собой родственников и друзей. Музею это выгодно со всех сторон: и билеты покупаются, и посетители появляются. При этом затраты на организацию таких занятий минимальны. Есть отличный пример – археологический музей стеклоделания в Прушкове, это возле Варшавы. Большинство людей в этом городе работает в столице, где они просто не успевают сходить в музей. Поэтому местный музей является главным культурным центром: уже тридцать лет как они организовывают удачные вечерние лекции, на которые могут прийти люди после работы, организуют концерты с разной археологической составляющей, интерактивные мастер-классы. Когда местные власти увидели большой интерес людей к этим мероприятиям, стали выделять музею финансовую помощь.
КМ: А как насчет скансенов? В Польше, как известно, их немалое количество. Значит, их строительство – это достаточно эффективный метод популяризации?
РХ: То, что ты имеешь ввиду правильно называть «музеями под открытым небом». Они тоже бывают разные. Могут быть археологические резерваты, где сохраняется и частично реставрируется то, что было изучено во время раскопок. Но могут быть и скансены, созданные на основе археологической документации, с применением методов экспериментальной археологии. Конечно и то, и другое требует больших финансовых затрат, особенно если речь идет о реконструкциях, основанных на научных изысканиях. Плюс нельзя забывать, что функционирование любого подобного объекта нуждается в администрировании, трудоустройстве персонала, охране. Но даже самая замечательная реконструкция не будет эффективным источником популяризации, если реконструированные объекты не заполнить примерами экспериментальной археологии, образовательными мастер-классами, людьми, которые всё это будут делать. Безусловно, в таком случае скансен можно считать эффективным и довольно быстрым методом популяризации.
КМ: Хорошо, скансен – это эффективно, но дорого. Гораздо дешевле погрузить людей в автобус и приехать с ними на археологический памятник. Но как тут заинтересовать экскурсанта? Ведь то, что это древнее поселение или могильник – это нам, археологам понятно. А для обывателя – на памятнике археологии должны быть обязательно развалины. А иначе это рискует не вызвать у них интереса. Наверное, и в Польше есть такая же проблема.
РХ: Проблема заинтересованности посетителя археологического памятника существует не только у нас, это касается даже Греции и Италии, где действительно можно увидеть остатки стен древних сооружений, но без соответствующей информации они не вызывают интереса, ибо не понятно что это – публичное место, храм или жилище. Здесь мы, конечно, не говорим о памятниках, сохранившихся идеально, как, например, Колизей. Археология – это не только находки, это реконструкция жизни в прошлом. Людей интересует не то, сколько на памятнике было выкопано квадратных метров или какой тип постройки перед ними. Их интересует, прежде всего то, во что древние люди одевались, где хранили продукты, как готовили, как хоронили умерших, какие обряды совершали. Поэтому проводя экскурсию по памятнику, на котором сейчас ничего визуально не видно, можно обратить внимание на окружающий ландшафт, на доступность к источникам воды, постараться показать будничную жизнь древнего местного жителя. Конечно, прекрасно если есть возможность построить на месте исследований скансен, но, как я говорила выше, сама по себе архитектура не будет носителем знаний, ее нужно заполнить реконструкциями, занятиями, экспериментальной археологией.
КМ: А ведь средства массовой информации также могут оказать помощь в популяризации археологии. Хотя, признаться, большинство из них находятся в постоянном поиске сенсаций, благодаря чему у обывателей археология ассоциируется именно с ними. Мало того, что редко журналисты рассказывают просто о работе археолога, так еще и порой так переворачивают смысл сказанного, что волосы становятся дыбом.
РХ: Тайны не открою, но самый простой способ решения этой проблемы – вычитка текста или интервью. Конечно, если это не прямой эфир на радио или на телевидении, где как сказал, то и пошло в эфир. Что касается профессионализма журналистов, то они везде одинаковы, и всегда находятся в поиске сенсаций. Повезет, если материал напишет выпускник Института археологии (таких случаев не мало) или журналист, специализирующийся на истории и подготавливающийся к интервью. В Польше всегда есть возможность авторизации текста. Но необходимо также помнить, что мы, археологи, должны информацию журналистам предоставлять в максимально доступном виде. И тогда даже самые непривлекательные вещи могут стать интересными. Например, как-то я давала интервью о современных исследованиях в археологии, об археометрических исследованиях, которые по своей сути не были сенсационными, но благодаря которым мы хорошо знаем бытовую культуру древних людей. Это вызвало большой интерес.
КМ: Может нам самим стоит чаще сообщать журналистам о наших деяниях?
РХ: В польских университетах часто проводятся маркетинговые педагогические занятия по популяризации археологии для студентов-археологов, где учат популяризировать знания. Часть этих студентов возможно станет в будущем журналистами. Но при этом еще в студенческие годы студенты являются участниками различных популяризаторских проектов, благодаря которым получают не только теоритические знания, но и практические, и позднее могут на достаточном уровне делать эти знания доступными.
КМ: Не могу не коснуться вопроса «черной археологии». Например, в Польше, где популяризация археологии стоит на высоком уровне...
РХ: ...скорее на достаточном. Есть страны, где с этим обстоят дела лучше, например в англо-саксонских, нам есть куда стремится.
КМ: Так, вот. Влияет ли популяризаторская деятельность на уровень кладоискательства? Уменьшилось ли количество детектористов, или, может, наоборот – увеличилось?
РХ: Признаюсь, этим вопросом никогда специально не занималась, поэтому мне трудно сказать. Но я верю в то, что показывание аматорам возможностей археологии в реконструкции прошлого, важности его сохранения, создает высокие шансы на то, что не все, но какая-то часть из них поймет: выкопанные ими вещи – это общее наследие, а не наследие Господина Х или Господина Y, и его нельзя забрать, оно должно быть доступно для всех. Но здесь должно быть обоюдное желание сотрудничества: между учеными и детектористами. Если даже археологи на голову встанут, будут делать конференции для них, но поседние не захотят идти на контакт, то все разговоры не имеют смысла. Как известно, среди аматоров не мало тех, кто интересуются историей и ищут возможности сотрудничества с археологами, но и всегда будут те, которые скажут: археологи ничего не делают, поэтому пойду в поле и буду сам добывать для себя знания из земли. Эта тема, конечно, сложна и не может рассматриваться только в одной плоскости.
КМ: И все-таки мечтаю, что и у нас, в Украине, активизируется популяризация археологии. Что все сдвинется дальше обсуждения масштабных проектов, создания громких резолюций и проведения бесконечных заседаний. Первые шаги у нас сделаны, но кажется такие робкие...
РХ: Скажу так: в Польше передача знаний имеет глубокие и давние традиции, о чем я в частности пишу в своей книге. Еще когда не было европейских денежных средств, да и не было даже денег, выделяемых самим государством, все начиналось с малых шагов. С лекций в школах, со встреч, занятий, мастер-классов или мелкой музейной деятельности. Когда во второй половине 1990-х были организованы первые археологические фестивали, тогда уже начали приходить деньги на модернизацию музеев, музейщики сами стали стараться, чтобы музеи были привлекательны, все это начало набирать темпы развития. В любом случае, нужно просто начать, ибо само по себе оно не начнется.
КМ: Это очевидно.
РХ: И не нужно ожидать сразу ярких эффектов. Как известно, капля камень точит. Ведь нельзя забывать, что страна имеет много других важных дел, не только популяризацию знаний о прошлом. И все в руках самих археологов, музейщиков, реставраторов. Всегда в этом случае привожу в пример археологический фестиваль в Бискупине, который был первым подобным мероприятием под открытым небом в Польше. Все начиналось с инициативы нескольких работников местного музея и студентов Института археологии Варшавского университета. Ни о какой финансовой помощи тогда даже и думать не приходилось. Когда же в первый год фестиваля его посетило почти 30 тысяч человек, оказалось что общество имеет к таким событиям большой интерес. В следующем году было уже значительно проще. Сейчас же, после более чем двух десятилетий фестиваля, он вписан в постоянную культурную программу Польши, подобные фестивали стали успешно проводить и в других местах страны. А ведь в начале почти никто не давал шанс этой затее, большинство относилось скептически. Сейчас мы можем говорить, что по прошествии последних 20-25 лет в Польше очень много что происходит в плане популяризации знаний о прошлом, а все начиналось с одиноких частных инициатив, которые и были той самой искрой, из которой разгорелся у нас интерес к археологии в обществе.
